Читаем без скачивания «Пена дней» и другие истории - Борис Виан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
LVIII
– Вы, – сказал сенешаль, – стойте здесь, справа от двери, а вы, Дуглас, – продолжил он, обернувшись к другому толстому сотруднику, – слева, – никого не впускать!
Оба сотрудника, получившие приказание, вытащили свои двенадцатиствольные уравнители, прижали руку с оружием, согласно уставу, к правому бедру дулом вниз, и затянули ремни на касках так, что они глубоко врезались в их подбородки. Сенешаль вошел в дом вместе с четырьмя худыми сотрудниками. Там он также поставил по часовому с правой и с левой стороны двери, приказав никого не выпускать, а сам направился к лестнице вместе с оставшимися двумя худыми Дугласами, удивительно похожими друг на друга: смуглые лица, черные глаза и тонкие губы.
LIX
Прослушав одновременно обе пластинки до самого конца, Шик остановил проигрыватель, чтобы их сменить. Он взял две новые из другой серии. И увидел под одной фотографию Ализы, которую считал потерянной. Ализа была снята вполоборота, освещенная рассеянным светом, но один юпитер фотограф расположил, видимо, сзади, так что казалось, солнце играет в ее волосах. Не выпуская из рук найденную фотографию, Шик снова включил проигрыватель, поглядел в окно и обратил внимание на то, что новые столбы дыма поднимались теперь уже совсем близко от его дома. Сейчас он дослушает эти две пластинки и спустится вниз, чтобы наведаться в ближайшую книжную лавку. Он сел, и взгляд его упал на фотографию, которую он все еще держал в руке. Если вглядеться повнимательнее, нельзя было не обнаружить сходства между Ализой и Партром; и постепенно образ Партра все больше заслонял собою образ Ализы, это он, а не она улыбается Шику с фотоснимка, и, конечно же, Партр поставит свой автограф на любой из его книг. На лестнице раздались шаги, Шик прислушался, в его дверь постучали. Он положил фотографию на стол, остановил проигрыватель и пошел открывать. Он увидел перед собой черный кожаный комбинезон одного из сотрудников, рядом стоял второй. Сенешаль появился последним. В полутьме лестничной площадки по его красному комбинезону и черной каске то и дело пробегали какие-то отсветы.
– Ваше имя Шик? – спросил сенешаль.
Шик попятился, лицо его стало белым как мел. Он отступал все дальше от входной двери, пока не уперся спиной в стеллаж, где хранились все его сокровища.
– Что я сделал? – спросил он.
Сенешаль порылся в нагрудном кармане, вынул лист и прочел:
– «Принудительное взыскание налогов у мессера Шика с предварительной описью принадлежащего ему имущества. Полная его конфискация или даже частичная, осложненная нарушением неприкосновенности жилища. Оскорбление действием и публичное шельмование».
– Но… я уплачу налоги, – сказал Шик.
– Несомненно, – сказал сенешаль. – Потом вы их уплатите. Но прежде мы должны нанести вам оскорбление действием. А действие у нас такое длинное, что антракта вам не дождаться. Мы всегда выражаемся иносказательно, чтобы людей зря не волновать.
– Я сейчас отдам вам все свои деньги, – сказал Шик.
– Это само собой, – сказал сенешаль.
Шик подошел к столу и выдвинул ящик, где у него хранились новый сердцедер лучшей марки и никуда уже не годная полицебойка. Сердцедера на месте не оказалось, но полицебойка лежала как пресс-папье на стопке документов.
– Послушайте, – спросил сенешаль, – вы в самом деле ищете деньги, а не что-нибудь другое?
Сотрудники отошли на несколько шагов друг от друга и вынули свои уравнители. Шик выпрямился, сжимая в руке полицебойку.
– Берегитесь, шеф! – предупредил один из сотрудников.
– Нажимать на спусковой крючок? – спросил другой.
– Так просто я не дамся! – крикнул Шик.
– Хорошо, – сказал сенешаль. – Тогда мы конфискуем ваши книги.
Дуглас схватил с полки первый попавшийся том и грубым движением раскрыл его.
– Там чего-то написано, и только, – доложил он.
– Нарушайте неприкосновенность жилища! – приказал сенешаль.
Дуглас схватил книжку за переплет и стал ее трясти что было сил.
– Не смейте трогать!.. – завопил Шик.
– Послушайте, почему вы не пускаете в ход полицебойку? – спросил сенешаль. – Вы же слышали приказ, там есть пункт: нарушение неприкосновенности жилища.
– Оставьте книги!.. – взвыл Шик и прицелился, но курок дал осечку.
– Нажимать, шеф? – снова спросил сотрудник.
Переплет оторвался, и Шик кинулся к книге, отшвырнув сломанную полицебойку.
– Нажимайте, Дуглас! – приказал сенешаль, отступая к двери.
Оба сотрудника выстрелили одновременно, и Шик рухнул к их ногам.
– Приступать к оскорблению действием, шеф? – спросил второй полицейский.
Шик еще мог немного двигаться.
Он чуть приподнялся, опираясь на руки, и ему даже удалось встать на колени. Он обхватил живот руками, лицо его подергивалось, а проступивший пот заливал глаза. Глубокая ссадина перерезала лоб.
– Оставьте книги, – прохрипел он. Голос его пресекался.
– Мы их растопчем, – сказал сенешаль. – Я думаю, вы умрете через несколько секунд.
Голова Шика бессильно повисла, он безуспешно попытался оторвать подбородок от груди, но живот болел так нестерпимо, будто у него в кишках поворачивали трехгранные штыки. Наконец ему удалось упереть одну ногу ступней в пол, но другое колено решительно отказывалось разогнуться. Сотрудники подошли к книжным полкам, сенешаль же сделал два шага в сторону Шика.
– Не трогайте эти книги… – простонал Шик.
Кровь булькала у него в гортани, голова склонялась все ниже и ниже. Он уже не стискивал свой живот, а бесцельно взмахнул окровавленными руками, словно пытаясь опереться о воздух, и ничком упал на пол. Сенешаль перевернул его ногой. Шик больше не двигался, и его раскрытые глаза глядели куда-то далеко, за пределы комнаты. Лицо его было разделено пополам струйкой крови, стекавшей со лба.
– Топчите, Дугласы! – приказал сенешаль. – А этим шумофоном займусь я лично.
Проходя мимо окна, он увидел, что из первого этажа соседнего дома валом валят густые клубы дыма и медленно поднимаются к нему в форме гигантского гриба.
– Впрочем, тщательно топтать незачем, – добавил сенешаль. – Соседний дом горит. Не мешкайте, это главное! Следов все равно не останется.
